Глеб Бобров - Я дрался в Новороссии![сборник]

Завтра мы поедем менять пленных. Тоже в одностороннем порядке. Просто возьмем и отдадим сопливых мальчишек приехавшим за ними матерям. Потому что так надо. Потому что так - правильно. Потому что это - наша миссия...

Луганск, декабрь 2014

Алексей Полубота

Сила неравнодушных

рассказ

Убитый Луганск

- Ничего, закончится война, отстроим всё заново. Заживём лучше прежнего, - говорит мне ополченец с позывным Атаман. Он ведёт старенькую с растрескавшимся от взрывной волны лобовым стеклом "Газель" по улицам Луганска.

Я узнаю и не узнаю этот город. Лучше всего назвать его словом, которое произнёс кто-то из ополченцев - убитый. Этот совсем иной Луганск, чем тот, что запомнился мне три месяца назад. В день, когда объявили итоги уже исторического референдума 11 мая, и провозгласили создание Луганской народной республики, центральная площадь захлёбывалась митинговым восторгом, на лицах многих людей читалась радость вперемешку с тревогой. Казалось, ещё немного, и Донбасс разделит судьбу присоединённого к России Крыма. И вот - безлюдные улицы, обгоревшие, зияющие нутром дома, расстрелянный автовокзал, иссечённый осколками памятник советским воинам-освободителям. То и дело погромыхивает в разных частях города. На окраинах идут бои. Угроза взятия Луганска сейчас, в конце июля, как никогда серьёзна.

И всё же рядом с ополченцами появляется необъяснимая уверенность - не возьмут. Ну, просто невозможно никакими "Градами" и гаубицами победить этих людей, бросивших вызов смерти совсем не ради денег или славы. И рано или поздно наступит та самая мирная жизнь, о которой мечтают на любой войне. Но это потом, а сейчас...

Звуки войны

Зачастую утро в осаждённом Луганске начинается с воя и жалобного тявканья собак. Эта собачья какофония в глухой тишине замершего города действует удручающе.

После неё - жди обстрела.

- Услышишь визг - сразу падай на землю. Это летит мина. Не смотри, что под тобой, грязь, лужа, битое стекло. Упадёшь - есть шанс уцелеть. После взрыва осколки от мины разлетаются вверх - Так учит меня ополченец из луганчан Сергей в мой первый день на войне.

Я оказался хорошим учеником. Уже несколько часов спустя, какая-то животная сила толкает меня на асфальт - над головой с противным визгом проносится мина. А через мгновение в соседнем дворе раздаётся глухой выворачивающий грохот. Вслед за ним - ещё и ещё. Трясётся земля, звенят выбитые стёкла. И после каждого взрыва испытываешь на несколько секунд нутряное облегчение - жив...

За неделю в Луганске уже начинаешь разбираться в звуках войны. Когда стреляют в тебя, когда стреляют в тех, кто стреляет в тебя. Иногда начинает грохотать, кажется, прямо под боком, где-то в соседнем дворе. Однако на самом деле - это "Грады" ополченцев, притаившись в пригородной "зелёнке" или в парках пытаются подавить те огневые точки, откуда уничтожают город. Больше всего опасности - во вкрадчивом шелестящем звуке. Это летит снаряд, выпущенный из гаубицы. Если он разорвётся рядом - шансов выжить практически нет.

У черты апокалипсиса

Да, люди, похоже, начинают привыкать к жуткой мысли, что их дома и они сами - мишени для тех, кто там, в затянутой пороховой дымкой серо-зелёной дали сейчас посылает на город снаряды, начинённые смертью.

Хотя нет, привыкнуть к этому невозможно. Можно только на время забыться, одурманив себя алкоголем. На улицах бросаются в глаза пьяные. Их развязное пение и вызывающие вопли далеко разносятся в оцепенелом городе.

Мне вспоминается рассказ жителя Луганска Дмитрия Таранского: "На днях, когда в очередной раз вырубился свет, мы поняли, что зря пытались запастись мясом и другими замороженными продуктами. Приготовили кучу закуски, напиваемся во дворе. Слышим - "Грады" по городу работают. А нам уже пофиг".

Хуже всего в те дни, когда в городе пропадает свет и вода. Украинские каратели намеренно бьют по электростанциям и вышкам связи, чтобы ещё больше деморализовать жителей. Наиболее отчаянные специалисты из числа работников коммунальных служб под прикрытием огня ополченцев пытаются хоть как-то восстановить, залатать разрушенное. На это уходит от нескольких часов до нескольких дней. В эти дни, отрезанный от новостей, от связи с родными и знакомыми начинаешь понимать тех горожан, которые ждут конца света.

- Я вот думаю, календарь Майя неправильно поняли. Конец света он ведь не сразу наступает, - делится со мной прохожий на разбитой миномётным огнём улице. По его мнению, самая страшная мясорубка для Луганска ещё впереди.

Мы стоим с ним возле оскалившегося битыми витринами какого-то казино. Дышащий жаром онемевший проспект Луганска. Безлюдье. Изредка тишину вспарывает торопливый рокот машин. Ни одного человека вокруг, и это постоянное ожидание - вот-вот прилетит.

- Если есть возможность, бегите из этого города, - это уже Сергей, охранник обесточенной пустой гостиницы "Луганск". - Говорят, всё, что было до сих пор - это цветочки. Эти западэнские гады не успокоятся, все виды оружия на нас перепробовали. Осталось только - химическое и ядерное. Я уже не удивлюсь, если они и это применят.

- Поначалу я ещё не сильно паниковал, когда начинались обстрелы. Но после того как у меня на глазах свояка разорвало, просто трясёт, каждый раз, когда взрывы слышу, - присоединяется к разговору Андрей. - У меня есть друзья и в Киеве, и на Западной Украине. Они много по телефону рассуждают про сепаратизм и про то, что тут в Луганске сплошные террористы. Я им говорю: "Вы приезжайте, посмотрите, кто здесь настоящие террористы". Разве можно людей убивать только за то, что они думают по-другому? Если выживу: каждого из них спрошу, что он сделал, чтобы этого всего не случилось.

В гостинице в последний день июля я оказываюсь в надежде, что здесь есть интернет и можно будет передать очередной репортаж в редакцию "Свободной прессы". В Луганске в эти дни почти не осталось корреспондентов федеральных российских изданий. Лихорадочное сосущее чувство - передать правду о том, что здесь происходит.

Но интернета нет. Жду пару часов, в надежде, что энергоснабжение хотя бы в самом центре Луганска восстановят. Тщетно. Смотрю на часы и понимаю, что спешить из гостиницы мне некуда.

После четырёх часов дня в городе перестают ходить маршрутки. Остальной общественный транспорт не ходит уже давно. Связи нет, поэтому до такси не дозвонишься. Идти два километра, каждую минуту ожидая начало обстрела, до казармы ополченцев, - предприятие более чем сомнительное.

Снимаю номер в гостинице, в которой нет света и воды. Но зато есть главное "удобство" в нынешнем Луганске - бомбоубежище.

Впрочем, воду мне тоже дают - меньше половины двухлитровой бутыли. Несколько недель назад эту воду набрали, чтобы поливать цветы.

Ночью не могу заснуть. Нет, совсем не только из-за духоты и тревоги. Выхожу из номера, поднимаюсь по лестнице всё выше. Смотрю сквозь тут и там простреленные снайперами стёкла на чёрные громады соседних домов - в них есть что-то пещерное сейчас, на безмолвные, как в немом кино, пожары вдали, на прочерченные ракетами "Градов" оранжевые дорожки...

Под утро центр Луганска сотрясает мощный взрыв. За ним - ещё один, ещё... На секунду, кажется, что вот он и наступил конец света, которого ждал вчерашний прохожий, что сейчас на моих глазах город начнёт оседать серой пылью в ничто...

Страха нет в это мгновенье. Есть только холодная, яростная злоба к упырям, отдающим приказы расстреливать из тяжёлых орудий Луганск.

Психотерапия с оружием в руках

Жизнь в городе немного оживляется в первой половине дня между наиболее интенсивными утренними и вечерними обстрелами. Люди торопятся купить самое необходимое, чтобы затем снова разойтись по своим квартирам и подвалам. С группой ополченцев Станичной луганской комендатуры заходим на городской рынок. К редким лоткам с продуктами выстроились очереди. Горожане оборачиваются в нашу сторону. Большинство смотрит на людей с автоматами и георгиевскими ленточками с надеждой и одобрением.

- Дай вам Бог, ребята, всего самого лучшего, чтобы живыми остались, главное! - говорит, крестясь и плача, пожилая женщина. Другая - предлагает нам бесплатно взять груши. Кто-то даёт пачку сигарет. Сигареты в городе - самый большой дефицит. Цены на них взлетели в два с лишним раза по сравнению с довоенными. Продукты тоже дорожают, но не так сильно.

Несколько человек обступает нас.

- Что там слышно, возьмут "они" Луганск? Скоро обстрелы кончатся? Что дальше-то будет?- слышится с разных сторон.

Люди хотят услышать от нас обнадёживающие слова, и мы говорим их. Мне тоже приходится принять участие в вынужденном сеансе психотерапии.

- Вчера нашими "Градами" их позиции хорошо обработали, теперь меньше по городу бить будут, - повторяю я фразу, услышанную от кого-то в администрации ЛНР.